Реактивный миномёт БМ-13, который в войсках прозвали «Катюшей», стал ещё одним символом Великой Победы, наряду с танком Т-34 или автоматом ППШ-41.
Сегодня я не буду рассказывать о том, как он создавался и какие боевые характеристики имел. Для написания сегодняшнего материала я взял интервью Ефима Пивника, которому довелось послужить в батальоне «Катюш».
Родился он на Украине. 22 июня 1941-го года у него состоялся выпускной вечер, он мечтал быть летчиком, но война изменила его планы.
Где вы встретили начало войны?
« Сразу после начала войны мы побежали в военкомат, но наш год еще не призывали. Ребят 23 года, с которыми я учился, взяли и отправили в Омское училище. А из нашего возраста формировали отряды и посылали на восток, в эвакуацию.
Между тем, в городе создавался истребительный отряд, куда я и записался. Основная задача – ловить диверсантов. Машин не было, оружия тоже, можно сказать. Выдали учебные осоавиахимовские винтовки с просверленными патронниками, но был штык. Сразу получили задание. Перед войной на Бориспольском аэродроме начали делать бетонное покрытие. На стройке работали заключенные. В первый же день войны немцы бомбили Киев, и наш аэродром тоже. Заключенные разбежались. Мы, вместе с красноармейцами, ловили их. Мы ни одного не поймали, а солдаты ловили. Я потом видел их, сидят в кузове грузовика, злые, надменные. Так началась для меня война. »
Немцы отправили немало диверсантов в СССР перед началом войны. Кроме того, на территории СССР ещё с 30-х годов действовали различные националисты. Они также решили воспользоваться своим шансом.
Довольно быстро истребительные отряды утратили свою эффективность. Ефим Пивник отправился в эвакуацию, и оказался в Свердловске. Там он устроился на завод слесарем, где и собирались снаряды для «Катюш».
Когда вас призвали?
«В апреле 1942-го я болел тифом. В это время должны были призвать в Челябинское авиационное училище, а я не попал, проболел. В мае я пришел на призывной пункт Орджоникидзевского района (Уралмаш). Нас всех, человек 15-20 с поселка Сугрэс отправляли в пехотное училище. Я подошел к военкому, показал документы из школы планеристов и попросился в летное училище. Тот распорядился отправить меня пока обратно, до особого распоряжения. В августе снова вызвали в военкомат, говорят: «Летных наборов пока нет, а служить надо». Мало было самолетов в 42-м году. Даже те ребята, которые уехали в Челябинское авиационное, как писала мне потом мать, тоже не стали летчиками. Их отправили в танкисты. Так и я оказался в гвардейском минометном училище в г.Миасс.
Только появились в расположении, увидели – стоят «Катюши» на ЗИСах, на танкетках, пусковые станки, я же не знал, что это такое. Началась учеба. Курсы были сокращенные, шестимесячные. Мы прибыли в конце августа и нас тут же направили на поля. До сентября работали на уборке урожая, только потом начали учиться по шестимесячной программе. Закончили программу, сдали экзамены. Всем хочется на фронт, а нас не выпускают. Неизвестно почему. Начальство не знало когда мы понадобимся, поэтому программу не меняли, а перегоняли из пустого в порожнее. Повторяли пройденный материал, работали на лесозаготовках, на постройке эвакуированного завода ЗИС, снаряды грузили, и так далее. Только в декабре 1943-го нас выпустили. Я был в чине младшего лейтенанта, специальность – командир огневого взвода. »
В годы войны грамотных людей не хватало. Именно поэтому простого парня, который не имел достаточно опыта и подготовки, поставили командовать огневым взводом. Нередко простые трактористы, практически без обучения, отправлялись в танковые войска.
Расскажите про задачи, которые вы выполняли?
« Командир взвода отвечает за установку пусковых станков, загрузку снарядами. Все 12 станков стоят в ряд, на каждом по 8 снарядов, из которых торчат провода. Еще один провод прокидывается вдоль всего ряда. К нему подсоединяются все мины. Все очень примитивно. Этот провод соединяется с подрывной машинкой или с батареей БАС-80. По команде – огонь. Залп производит электрик.
На залп нам давали 5 минут. Объясняю: при залпе не всегда вылетали все мины. Где-то оборвется проводочек, и часто несколько мин не вылетали. За 5 минут мы должны запустить их «вручную». Я, как комвзвода, и вообще все офицеры, кто есть, распределяем снаряды меж собой. Кто бежит к мине с батареей БАС-80, цепляет провода, пускает напрямую, кто вообще с факелом. Если БАС не сработал, значит, обрыв внутри. Факел засовываешь в сопло и берегись, потому что и обжигались, и камни с землей летят – это же реактивная сила. »
Ефим Борисович командовал огневым взводом. В составе дивизиона их было три, а также взвод управления. Как правило, БМ-13 применяли для обстрела вражеских позиций накануне наступления, но были случаи, когда их использовали для стрельбы прямой наводкой по танкам, чтобы остановить их продвижение.
Правда ли, что следом за залпом катюш прилетали немецкие снаряды?
« Они уходили, им хорошо. Сел и поехал. Мы, если время есть, на позиции отрывали ячейки, потому что после залпа артналет обязательно должен быть. Во время обстрела кто бежит, кто лежит. Рамы не очень страдали, это же решетка обычная, бывает, перевернет взрывом. А потом пехота пойдет, уже легче. »
Не имея точных разведданных о расположении «Катюш», немцы открывали огонь только после их залпа, когда становилось понятно, где они обосновались.
Каким был ваш первый бой?
« Нас направили в опергруппу ГМЧ 2-го Украинского фронта. Шли бои за правобережную Украину. До августа фронт стоял в обороне. У нас были занятия, разведка работала, но боев пока не было. Командир взвода управления дивизиона заболел, и меня назначили на его место. Первый бой был под Яссами, я был командиром взвода управления. Взвод управления, это отделение проволочной связи, отделение радиосвязи и разведчики. Моя задача была: находится с двумя разведчиками и двумя связистами на командном пункте стрелкового полка, обеспечивать связь с дивизионом. Населенного пункта рядом не было, помню железную дорогу и тоннель, в нем разместился медсанбат. Огневую оборудовали без меня, я был с пехотой. На рассвете должен был быть залп, но команды не поступало, пехотный комполка тоже не знал в чем дело, ему не сообщали, это же общее наступление, все ждут команды. Нас обстреливали, там меня контузило, но отлежался еще до атаки. Рассвело, немцы засекли наши огневые, начали обстрел. А станки все уже заряжены, ракеты стоят. И в это время командир полка мне говорит: – Я боюсь, что вы можете своих задеть, младший лейтенант, подними станки на два деления. Так, под опасным обстрелом, поменяли угол. Комполка скомандовал, мы дали залп. Удачно. Потом пехота пошла, а я с ними, вдруг где-то нужно еще будет залп дать. Пехота пленных много набрала. Немцы мало сопротивлялись. Но все же много наших было ранено. »
Видели ли вы украинских националистов?
« Луцк это бандеровский край. Мы в деревнях сами видели надписи «Смерть Сталину, Смерть Гитлеру». Внутренние войска воевали с ними. Нас же часто привлекали к прочесыванию местности. Ну, мы несерьезно к этому относились, потому что всегда ходили впустую, никого не ловили. Считали, что это все шуточки.
23 февраля был День Советской армии. Мы выпили, а я молодой был, непривычный, и отравился. 24-го меня рвало, болел, в общем. Это меня спасло. Пришел приказ выделить дивизион на прочесывание. Послали по одной батарее с каждого дивизиона, еще хотели послать мой взвод управления, но увидев мое состояние, послали взвод из 3-го дивизиона. Проводник оказался бандеровцем. Они подошли к селу, проводник велел всем остаться в лесу, взял с собой взвод управления, и они пошли в село на разведку. Наши в лесу ждали, услышали стрельбу, пошли и в центре села увидели весь взвод, около 20-ти бойцов с командиром, лежат в круговой обороне застреленные. Это были самые большие потери на моей памяти. 26-го похоронили их в Луцке у вокзала, а 27-го нас отправили на фронт. Вот это то, что я сам знаю о бандеровцах. »
Не многие знают, но бандеровцы воевали не столько за немцев, сколько против советской власти. Когда ситуация на фронте изменилась, они даже начали войну против Третьего Рейха. После победы, они ещё долго «разбойничали» на Украине, пока войска НКВД не положили конец их «вольнице».
Какое отношение к вам было у местных?
« Чехи, словаки были к нам очень доброжелательны. Румыны капитулировали и воевали на нашей стороне. После войны, в деревне Штоки, стояла наша бригада и румыны. Чехи их задирали. Румын напьется пьяным, чехи поймают, побьют. Начались у них стычки. Румыны даже в наш штаб пришли: – помогите. Вот, приходилось мирить их, заступаться. Чехи их не любили: – Они с немцами были, а сейчас уже с вами. »
Доводилось ли вам противостоять немецкой реактивной артиллерии?
« Под обстрел не попадали. Но под конец войны нам выдали правила стрельбы немецких реактивных снарядов, таких, как наши, чтобы можно было, в случае захвата трофеев их использовать. Тогда у нас еще появились снаряды улучшенной кучности М-31-УК. В конструкцию снаряда добавили 4 маленькие трубки, расположенные перпендикулярно оси снаряда, под углом 90° друг к другу. При горении порохового заряда часть пороховых газов, выходила из этих трубок и поворачивала снаряд вокруг его продольной оси. Как пуля в нарезном стволе, поэтому кучность снарядов М-31УК была лучше, чем М-31. У немцев, тоже была такая технология, но у их снарядов эти отверстия были вокруг сопла, прямо в корпусе снаряда. Они умнее сделали. »
В первые дни войны, когда советские «Катюши» произвели неизгладимое впечатление на солдат Вермахта, в Германии задумались над созданием собственного аналога. Так на свет появился Panzerwerfer 42. В отличие от «Катюш», они имели пулемёт для собственной защиты и незначительное бронирование. Правда, гусеничная база делала их менее маневренными, а технологичность требовала серьёзных затрат на производство.
Что вы можете сказать про румынских солдат?
« При форсировании реки Грон мы поддерживали румын, это было под конец войны. Мы и зенитчики. Зенитчикам было делать нечего, немецкие самолеты уже не летали, так что им приказали стрелять по наземным целям. Я был с разведчиками на наблюдательном пункте, вместе с наблюдателями от зенитчиков. А они понятия не имели про систему ориентиров и т.п. не учились стрелять по наземным целям. Да, о румынах. У них были такие небольшие маты. Румын бежит в атаку, когда залечь нужно, мат на землю кладет и на него ложится. Больше я их в бою не видел, но вот это помню. После войны мы в Румынии стояли, там видел их строевую подготовку. Интересно они поворачивались, как-то вприпрыжку. »
Весь негатив на румынских солдат обрушился после провального сражения под Сталинградом. Именно там они не смогли удержать немецкий фланг, что привело к окружению 6-й армии Паулюса.
Чем вы занимались после войны?
«После армии я работал на предприятии «Старт», производили вооружение, системы «Град» в том числе. Был начальником технологического бюро. Оттуда и ушёл на пенсию, видишь, они мне календарь подарили на 2014 год. »
В конце хочу отметить, что именно простота и надёжность всегда были, и остаются отличительной чертой советских, а после и российских оружейников. Во время войны выигрывает тот, кто сделает больше танков, которые не будут ломаться.
Как видите, молодой парень с муляжом винтовки, смог за годы войны стать настоящим артиллеристом, и продолжил свою работу с реактивными установками после победы.
Почему «Катюша» была настолько успешной?
